«Ультраортодоксия» — это еще одно название, которое используется некоторыми евреями, чтобы обозначить тех, кто занимает иную (и, как это часто подразумевается, ошибочную) позицию. Разумеется, те, к кому применяется этот термин, сами себя так не назовут. Они просто соблюдают заповеди или придерживаются традиции. На самом деле трудность с названиями для различных иудейских движений заключается в том, что все члены всех движений рассматривают себя как выражающих сущность иудаизма. Так, например, реформистское движение (как мы увидим в следующей главе) подчеркивает эволюционную природу галахического иудаизма и заявляет, что действует в полном согласии с ним. Пример же тех, кого мы называем приверженцами ультраортодоксии, демон
стрирует лучше, чем что бы то ни было, несостоятельность не только ярлыков, но и создаваемых с помощью этих ярлыков ошибочных впечатлений и информации для тех, кто стремится понять это движение.

Прежде всего, ультраортодоксия не является однородной группой. Здесь существуют два больших движения. Первое — это литовская традиция, которая делает упор на изучении Талмуда в иешиве (или академии). Второе движение также делает упор на Торе, но в сочетании с тем, что можно описать как мистический подход. Это движение известно как «хасидизм», от слова «хасид» (что на иврите означает «благочестивый»). Термин «хасид» применялся в отношении иудеев, которые во II веке до н. э. противостояли оппозиционной им вере, однако движение хасидов было не столько движением сопротивления, сколько движением возрождения. Они действовали в обстановке, которая сложилась в Восточной Европе в XVIII веке, преимущественно в Польше и Литве, и их призыв относился к угнетенным еврейским крестьянам этих земель. Возрождение заключалось в том, что они стремились к
усилению религиозного рвения, к тесной связи с Божественным через выражение восторга, особенно через песни и танцы (некоторые мелодии хасидов глубоко трогают, и удивительно, как даже медленные мелодии способны вызывать желание танцевать). Их раввины, которых они называли «реббе», были харизматическими личностями и стремились очернить любое знание, если оно было недостаточно проникнуто духовностью. Первым таким деятелем и, таким образом, основателем движения был рабби Израэль бен Елиэзер из Меджибожа. Ему был присвоен титул «Баал Шем Тов» («Мастер Доброго Имени», то есть имени, принадлежащего Богу), и его знали под акронимом «Бешт». Он пользовался любовью людей как целитель, и от него руководство движением переходило последовательно от одного к другому цадику (что значит «праведник»). Каждый цадик пользовался авторитетом в силу своей близости к Богу.

Этот факт знаменовал собой явный отход от традиционного руководства раввинов, чей авторитет основывался исключительно на их учености. Отсюда последовало противоборствующее движение, члены которого назывались «митнагдим» («противники»). Руководителем движения стал Элия бен Залман из Вильнюса, который благодаря своим глубоким и обширным познаниям носил титул «Виленский гаон». Он был также знаток мистических писаний «Каббалы» («Традиция»), но воспринимал их по-другому, чем хасиды, которые черпали вдохновение не из учения, а из других источников. Мистицизм — не слишком простой предмет для разговора и, разумеется, не входит в число существенно необходимых тем для книги, цель которой объяснить образ мысли за внешним выражением жизни евреев сегодня. Тем не менее различные формы мистицизма оказали длительное воздействие на иудейские движения и их отдельных представителей, и не только на ультраортодоксов.

Хасидские евреи ожидают от своих раввинов, что последние обладают недостижимыми духовными достоинствами, из которых черпают вдохновение, чтобы возглавить движение.
Из этой мистической традиции они должны, однако, выработать образ жизни для обычных евреев, а не только для себя. Элемент возрождения в хасидизме XVIII столетия явно прослеживается в необычайном миссионерском походе отдельной хасидской группы, известной под названием «любавические хасиды» (от российского города Любавич) или «Хабад» («хабад» на иврите — это аббревиатура слов «мудрость, понимание и знание»). Движение любавических хасидов основывается как на Талмуде, так и на
Каббале. Его контакт с внешним миром необычен, особенно в том, что касается его образовательных центров и программ. В конце концов в восточной Европе нашли компромисс между хасидизмом, который почитал мистические книги и практиковал религиозный экстаз, видения и чудеса, и движением «Митнагдим», которое отводило главенствующую роль образованию и благочестию. Всеохватность иудаизма и его способность поглощать новые акценты и элементы выражения была, таким образом, продемонстрирована хасидским движением, которое доказало свою способность вдохновлять на изучение и соблюдение Торы. Отличаясь необыкновенным своеобразием в XVIII веке — к нему даже относились как к еретическому, — хасидизм к XX веку превратился в оплот ортодоксии. Движение представлено в большой степени в «Агудат Исра-эль», например, — одной из самых влиятельных и заметных организаций внутри современной ортодоксии. Оно заключает в себе иудеев всего спектра ортодоксальных движений, в том числе и литовскую общину.