ТАЛМУ Д-ТОРА (תַּלְמוּד-תּוֹרָה, `изучение Торы`), в талмудической литературе одна из основных мицвот еврея, достигшего возраста совершеннолетия. Талмуд-тора подразумевает изучение не только собственно Торы, но и остальных частей Священного Писания, а также Устного Закона.

В Библии подчеркивается обязанность интеллектуального постижения Торы и необходимость обучать детей ее заповедям (Втор. 6:6–7; 11:18–20). В библейский период талмуд-тора была в основном достоянием священников, а также небольшого круга интеллектуальной элиты (Иер. 2:8), которые, по-видимому, отвечали за исполнение законов и объяснение их содержания народу.

Талмудическая литература изобилует восхвалениями талмуд-торы, многие из которых носят почти поэтический характер. Так, в Мишне (Пеа 1:1) перечисляются различные добрые дела, воздаяние за которые весьма велико, и завершается это перечисление высказыванием: «...однако талмуд-тора напротив всего» (в соответствии со всем). Эта цитата из Мишны используется в утренней молитве, таким образом являясь постоянным напоминанием о важности талмуд-торы.

В эпоху Второго храма возрос авторитет новой интеллектуальной элиты, так называемых хахамим (`мудрецы`), не имевших какого-либо статуса в ритуальной иерархии и занимавшихся талмуд-торой. С академической деятельностью хахамим связано возникновение и формирование методов и способов толкования Торы, дальнейшее развитие Устного Закона, который сам стал предметом изучения и исследования. С возникновением письменных корпусов Устного Закона  процесс талмуд-торы охватил и их и способствовал кодификации Закона. Изучение Устного Закона, предполагавшее творческое разрешение противоречий между различными источниками и таким образом создание новых положений, и изучение Письменной Торы, носившее более консервативный характер, воспринимались как постижение основного и часто единственного руководства во всех областях человеческой жизни и во всех сферах деятельности. Со временем процесс изучения Торы приобрел оттенок некого священнодействия, имеющего самостоятельную ценность. Хахамим были окружены особым почетом, и уже в 1 в. н. э. они были идейными руководителями народа.

Концепция талмуд-торы как заповеди, обязательной для исполнения, стала идеалом традиционного еврейского воспитания, сформировала образовательную систему  и способствовала грамотности и просвещению всего народа. Основной институт талмуд-торы — иешива — возник около 2 тыс. лет назад; уже в начале 1 в. была создана сеть всеобщего начального образования и возникла возможность постоянно пополнять иешивы одаренными учениками. В Мишне был определен возраст учеников в процессе талмуд-торы: «Пятилетнему — Писание, десятилетнему — Мишну, пятнадцатилетнему — Талмуд» (Авот 5:21). Впоследствии название «талмуд-тора» было дано учебным заведениям для мальчиков.

В талмудической литературе содержатся описания способов и методик талмуд-торы, а также деление учеников на различные типы.

Люди, занимавшиеся талмуд-торой, посвящали ей большую часть своей жизни, нередко пренебрегая заботой о хлебе насущном и вдали от своих семей. Нередко возникали ситуации, когда занятия талмуд-торой требовали от учащихся самоотверженности, а зачастую самопожертвования. Аскетизм и бедность издавна воспринимались как спутники талмуд-торы (Бр. 63б).

Перестав быть достоянием только священнических кругов, заповедь талмуд-торы оставалась, однако, уделом лишь немногих избранных. Тот, кто по своим интеллектуальным данным не мог заниматься талмуд-торой или был вынужден все время работать, мог, однако, удостоиться участия в исполнении заповеди талмуд-торы, материально помогая посвятившим себя талмуд-торе.

Противоречие между идеалом, согласно которому следует предаваться талмуд-торе, и житейской необходимостью искать средства к существованию отразилось в произведениях эпохи Второго храма. (Так, Бен-Сира сетует: «Лишь праздный приобретет мудрость».) В эпоху таннаев развернулась дискуссия между Ишма‘элем бен Элишей и Шим‘оном бар Иохаем. Рабби Ишма‘эль утверждал, что человеку, даже если он талмид-хахам, не следует пренебрегать ремеслом, то есть самому заботиться о пропитании. Рабби Шим‘он выразил свое несогласие, сказав: «Может ли человек пахать во время пахоты и сеять во время сева — а Тора... что будет с ней? Однако если исполнит Исраэль волю Всевышнего, то его работа будет выполнена другими» (Бр. 35б). Многие мудрецы своим трудом обеспечивали себе пропитание, другие пренебрегали заботой о хлебе насущном и существовали благодаря поддержке общества. В отличие от общин Восточной Европы, в восточных общинах люди, целиком посвятившие себя талмуд-торе, вынуждены были сами заботиться о пропитании. Возможно, этим объясняется относительная малочисленность интеллектуальной элиты в этих общинах.

Процесс талмуд-торы развивался в двух направлениях: познание законов Торы с целью наиболее точного исполнения; интеллектуальный поиск, выражающий стремление постичь истинный смысл еврейского вероучения. Рабби Тарфон настаивал на приоритете практического направления, так называемого ма‘асе, рабби Акива — на приоритете чистого учения; компромиссный вывод из этого спора, к которому пришли законоучители, таков: следует предпочесть учение, поскольку оно приводит к практическому исполнению заповедей (кн. Сиф. Втор. 11:13; Кид. 40б). Однако талмуд-тору нельзя воспринимать только как интеллектуальное занятие — «всякий, кто говорит, что есть у него лишь Тора, лишен ее» (Иев. 109б). Одни законоучители считали, что доскональное исполнение заповедей без талмуд-торы неполноценно, другие воспринимали такой способ служения Всевышнему как вполне правомерный (Шаб. 10а).

В Талмуде неоднократно обсуждается вопрос о талмуд-торе «ше-ло ли-шма» (`не во имя ее`), то есть таком изучении Торы, в основе которого лежит эгоистическое стремление удостоиться почета или каких-либо иных благ. Подобное исполнение заповеди вызывало неодобрение талмудических авторитетов и, напротив, бескорыстное изучение Торы (ли-шма) всячески восхвалялось. В Талмуде говорится: «Пусть изучает человек Тору и исполняет заповеди даже не во имя исполнения заповеди, ибо, начав так, придет он со временем к подлинному исполнению» (Псах. 50б).

Крупные галахические авторитеты — Я‘аков бен Меир Там, Моше бен Исраэль Иссерлес и другие считали главным объектом талмуд-торы Вавилонский Талмуд. Маймонид видел в традиционных предметах изучения — Мишне и Талмуде — лишь начальные этапы подготовки к изучению философии, а в ней — вершину учения. Талмуд-тора для Маймонида была средством для формирования личности, способной наилучшим образом служить Всевышнему. Каббалисты  считали изучение эзотерических писаний вершиной талмуд-торы, постижение тайн мироздания было для них конечной целью талмуд-торы, доступной лишь немногим избранным.

Несмотря на то, что мицва талмуд-торы была в основном уделом интеллектуалов, в иудаизме всегда существовала тенденция популяризировать Тору. Так, с давних пор в синагогах Эрец-Исраэль проповедники толковали недельную главу Торы  или хафтару. В Вавилонии существовали различные формы массового обучения. В средние века для простых людей, занятых заботой о пропитании, было введено так называемое установление времен для Торы (устанавливался небольшой промежуток времени для учения либо в одиночестве, либо в специально организованных городским раввином кружках, как правило, между дневной и вечерней молитвами). С 16 в. каббалисты Цфата проводят уроки для простых людей, так называемые хавурот, во время которых знающие люди помогают незнающим.

Элияху бен Шломо Залман (Виленский Гаон) считал талмуд-тору высшей ценностью духовной жизни еврея. Его ученик Х. Воложинер создал в Воложине большую иешиву, положившую начало новому направлению в развитии талмуд-торы, согласно которому интеллектуальное постижение Письменной и Устной Торы  в чисто академическом аспекте, даже не с целью извлечения Галахи, трактовалось как Тора ли-шма, то есть идеальное соблюдение заповеди талмуд-торы. Данная трактовка была своеобразной реакцией традиционного литовского еврейства на хасидизм, который к тому времени распространился в общинах Восточной Европы. Хасидизм возвел на высшие ступени иерархии еврейской духовной жизни новые ценности: так, совершение добрых дел или прочувствованная молитва трактовались как действия, статус которых выше, чем талмуд-тора, поскольку с точки зрения лурианской каббалы именно они апеллируют непосредственно к высшим уровням Божественного присутствия. Хасидизм также ввел определенные нововведения в характер талмуд-торы — каббалистическая литература и произведения хасидских мыслителей изучались наряду с традиционными дисциплинами, а нередко и в ущерб им. В ответ на это Х. Воложинер в книге «Нефеш ха-хаим» («Основа жизни») подчеркнул приоритет изучения Талмуда, так как лишь в нем содержится все необходимое еврею для полноценной духовной жизни. Концепция талмуд-торы, созданная идеологами митнагдим, также была аргументирована с позиций лурианской каббалы.

Движение Мусар И. Салантера, возникшее в стенах литовских иешив, внесло изменения в сформировавшийся под влиянием Х. Воложинера характер талмуд-торы — особый акцент был поставлен на изучении морализаторской литературы — мусар, на правильном формировании личности.

Против традиционного авторитета талмуд-торы выступали деятели Хаскалы, видевшие в талмуд-торе основное препятствие для светского образования. Реакцией на это было возникновение в ортодоксальном иудаизме концепции, пытавшейся примирить традиционное образование талмуд-торы и светское образование. Талмудический идеал Тора им дерех-эрец (`Тора и повседневные занятия) был истолкован как модель гармонического сочетания талмуд-торы и изучения светских наук. Идеологами этого направления, распространившегося в общинах Западной Европы, были Ш. Р. Гирш, А. Хильдесхаймер.

Во время Катастрофы европейского еврейства были уничтожены крупнейшие центры талмуд-торы в Европе; несмотря на расцвет талмуд-торы в Израиле и в США, последствия этого все еще ощутимы и отражаются на уровне современных иешив.