Многие раввины пытались дать иудейскую концепцию Иисуса. Они говорили об Иисусе как о великом учителе, который изрекал высочайшие истины, но эти истины в те времена понять так и не смогли. Они говорили о противостоянии, которое он вызвал, и о причинах его смерти.

Почему мы должны требовать от них чего-то большего, стремиться к тому, чтобы они поверили в нонсенс, противоречащий словам Учителя? Абсурд и неправда воздействуют на иудея как нечто чудовищное и приводят лишь к тому, что он отвращается от Иисуса из Назарета всецело. И наоборот, подлинное представление истин, провозглашенных Иисусом и апостолами, не будет содержать оскорблений для иудея, так же, как и для немца, итальянца или англичанина. Допустим, что мы так поведаем ему правду:

«Писания ваши свидетельствуют о том, что вашему народу отведена роль орудия в руках Бога для предоставления Божьей благодати всем народам. Вы должны согласиться с тем, что Моисей вовсе не был тем великим вождем, которому было дано это исполнить, поскольку он умер, не достигнув цели. Однако именно он, умирая, указал на пришествие более великого Пророка, Учителя и Законодателя, Посредника и Проповедника еликого Завета. Великий этот Завет вашими пророками назван „Новым Заветом“, который Бог заключит с вами „после тех дней, говорит Господь“ (Иер. 31, 31–34). Закон Нового Завета будет записан в ваших сердцах, а не на каменных скрижалях. Разве отсюда не вытекает, что предреченный Моисеем новый Пророк – более великий, чем он, необычайно великий? Посмотрите на вашего царя-пророка Давида и на мудрого Соломона. Припомните пророчества, что Мессия будет происходить из этой ветви, но будет он не сравним по значимости „ни с Давидом, ни с Соломоном“». Укажем иудею на тот факт, что Мельхиседек был одновременно и священником, и царем, и что Бог о Мессии сказал: «Клялся Господь, и не раскается: Ты священник вовек по чину Мельхиседека» (Пс. 109, 4) – т. е. он будет царствующим священником.

Наверняка иудей без труда признает, что Мессия призван совместить в себе великого замечательного Пророка, Священника и Царя, а также то, что все выдающиеся личности иудейской истории были лишь предвестием славного Мессии. Если же мы обратим внимание иудея на пророчество Даниила (12, 1), то он легко отнесет это пророчество к тому же Мессии. Иудей сам придет к выводу, что Пророк этот должен быть величайшим, поскольку назван он: «Кто-то как Бог», «Подобный Богу». И довершим рассуждения пророчеством Даниила (7, 13–14), где сказано, что по истечении времен язычников Мессии будет «дана власть, слава и царство».

Все, о чем выше шла речь, разум иудея может принять и принимает, даже находит в этом удовлетворение. Такие свидетельства дают иудеям новую надежду и насыщают бодростью. Поэтому, если бы так называемое христианство не совершило бы схоластических и исторических ошибок, то убедить иудея в том, что Иисус – Великий Учитель будущего, умерший отнюдь не случайной смертью, а согласно Божьему Плану, что Его смерть с самого начала была определена как искупительная, ради отпущения греха Адама и ради избавления человечества от смертного приговора, – не составило бы большого труда. Можно утверждать, что иудей с легкостью согласится с тем, что принесенная жертва – наиполнейшее осуществление обещания отпущения грехов в День покаяния, что иначе, чем путем такой жертвы ради искупления греха, благословить людей-грешников Мессия не смог бы.

У иудеев развито чувство справедливости, посему они готовы охотно признать, что: 1) Бог, огласив смертный приговор грешнику, уже не мог отменить собственное решение; 2) Закон «око за око, зуб за зуб» содержит в себе и другой принцип: спасение грешника требует человеческой жизни, смерти святого и непорочного Праведника как цены искупления Адама и его потомства, утратившего по вине праотца право на жизнь.