ИУДАИЗМ, религия еврейского народа. Слово «иудаизм» происходит от греческого ioudaismos, введенного в употребление грекоязычными евреями ок. 100 до н.э., чтобы отличить свою религию от греческой. Оно восходит к имени четвертого сына Иакова – Иуда (Йехуда), чьи потомки, вместе с потомками Вениамина, образовали южное – Иудейское – царство со столицей в Иерусалиме. После падения северного – Израильского – царства и рассеяния населявших его племен народ Иуды (известный впоследствии под названием «йехудим», «иудеи» или «евреи») стал основным носителем еврейской культуры и остался им даже после разрушения своего государства.

Иудаизм как религия – важнейший элемент еврейской цивилизации. Благодаря сознанию своей религиозной избранности и особого предназначения своего народа еврейство смогло выжить в условиях, когдаоно не раз утрачивало свою национально-политическую идентичность.

Иудаизм подразумевает веру в единственного Бога и реальное воздействие этой веры на жизнь. Но иудаизм – не только этическая система, он включает в себя религиозные, исторические, обрядовые и национальные элементы. Нравственное поведение не самодостаточно, оно должно сочетаться с верой в то, что добродетель «прославляет единого Бога».

Главным обоснованием ключевых верований и практики иудаизма служит история еврейского народа. Даже заимствуя древние праздники или обряды у развитых культур Ханаана и Вавилонии, иудаизм изменял их главный смысл, дополняя, а затем и вытесняя естественную интерпретацию исторической. Например, Песах (еврейская Пасха), первоначально праздник весенней жатвы, стал праздником освобождения из египетского рабства. Древний обычай обрезания, изначально бытовавший у других народов как обряд, отмечавший вступление мальчика в период полового созревания, трансформировался в акт, совершаемый при рождении мальчика и символизирующий введение ребенка в завет (союз-договор), который Бог заключил с Авраамом.

Вывод, к которому в 19 в. пришли некоторые (в большинстве христианские) историки религий, что еврейская история породила две разные религии, а именно религию Израиля до Эзры (ок. 444 до н.э.) и затем уже иудаизм, многими был признан ошибочным. Эволюция иудаизма непрерывна, и подобно другим религиям иудаизм изменялся и развивался, освобождаясь от многих старых элементов и воспринимая новые принципы и нормы в соответствии с меняющимися условиями. Несмотря на возрастающую роль правовых элементов в иудаизме после вавилонского плена, религия осталась по существу той же, что и в период до плена, и любая значимая доктрина иудаизма после плена восходит к более ранним учениям. Иудаизм после плена, не отступая от универсализма прежних пророков, поднял их универсализм на новую высоту в произведениях Второисайи, книгах Руфи, Ионы, Псалмах, т.н. литературе премудрости и составленных фарисеями Галахе и Агаде.

Говорят, что чужд вере тот, кто озабочен проблемой названия и определения религиозной системы. Тот же, для кого религия — часть личности, не интересуется систематизацией и не вводит каких-либо определений или «измов». Для иудейской религии такой подход как нельзя более верен. Поразительно, что в иврите — священном языке евреев — понятие «иудаизм» отсутствует. Действительно, в иврите вы не найдете слова, которое означало бы религию. Поэтому мы должны быть очень осторожны, давая определение иудаизму как религии, описывая его именно с этой точки зрения.

Термин «иудаизм» получил широкое распространение в 80-х годах прошлого века, когда процессы социальной и политической эмансипации в обществе вынудили евреев начать работать на неевреев и, соответственно, в меньшей степени на самих себя. В этих условиях именно «иудаизм» как понятие отделил их от последователей других религий. Определение иудаизма как религии со своими специфическими верованиями и обрядами служило для евреев в первую очередь противовесом христианизации всего общества. В известной степени эта ситуация актуальна и в настоящее время. Очень часто в университетах и колледжах на кафедрах теологии и религии иудаизм изучают параллельно с другими религиями, главным образом христианством.

Опасна тенденция рассматривать иудаизм просто как религию, предшествующую христианству (как если бы иудаизм больше не существовал), или же как неосуществленную версию христианства. Христиане склонны определять свою религию с точки зрения веры, как кредо. И именно из веры вытекают уже христианская практика, мораль и ритуалы. Помимо тех случаев, когда термин «христианин» употребляется в самом широком значении добра и гуманности (с неблагоприятным смыслом для нехристиан), христианин — это некто, исповедующий особую в теологическом отношении веру. Можно ли сказать то же самое об иудее? В соответствии с Законом евреев, как это зафиксировано в Талмуде и как в дальнейшем это определяли раввины, начиная с поздней античности и до наших дней, евреем является тот, кто родился у матери-еврейки, или же тот, кто принял иудаизм. Это понятие важно для определения юридического статуса, когда речь идет об иудейском браке или о праве на израильский паспорт. Само оно, однако, нуждается в доказательстве, ибо сразу же возникает вопрос: а на чем, собственно, основывается еврейство матери? Таким образом, определение еврея формулируется в отношении того, кто имеет еврейку-мать или принял иудаизм, но, кроме того, не привержен никакой другой религии и ясно заявляет о своей принадлежности к евреям.

Именно тогда, когда мы пытаемся выяснить точно, что же это означает, и возникают трудности с подходом к иудаизму как религии. В нем существует ряд моментов, которые не соответствуют традиционным представлениям о религии. Если мы определяем иудаизм как убеждение, в основе которого лежит вера в Бога, нам придется признать наличие здесь по меньшей мере двух противоречий. Во-первых, совершенно очевидно, что есть евреи, которые не признают догматы иудейской религии, как бы в своей основе они ни были сформулированы.
Еврей, который отвергает иудаизм, тем не менее не считается разорвавшим все связи с иудейской общиной. Имея мать-еврейку, индивидуум может отвергать веру и религиозный устав и все равно считаться принадлежащим к еврейскому народу (хотя в отдельных случаях его могут лишить религиозных прав и не оказывать помощи в делах, имеющих отношение к некоторым обрядам в синагоге или при погребении).

Такой индивидуум не рассматривается как потерявший свое еврейство. И если этот индивидуум захочет возвратиться к вере, то для этого (по многим, хотя и не всем авторитетным источникам) ему не потребуется прохождения какой-либо процедуры «обращения». Для сравнения, католик или баптист, который отрекся от своей веры, действительно будет считаться «падшим». Он или она вряд ли будут ощущать себя тесно связанными с общиной практикующих католиков или баптистов, хотя, конечно, некоторое влияние со стороны такой общины может еще чувствоваться. Определяющим фактором христианской общины является вера, и если этот фактор был отторгнут индивидуумом, то он уже не может заявить: «Я — католик», например, в ответ на вопрос о его или ее религиозной принадлежности. В иудейской общине определяющим фактором является принадлежность к народу, и индивидуум имеет право утверждать, что он иудей, даже если отрицает веру. Во-вторых, существует немало иудеев, которые считают себя отделившимися от религиозной жизни общины, однако принимают участие в деятельности, религиозной по своей сути. В Израиле, например, многие члены нерелигиозных киббуцев соблюдают субботу и участвуют в еврейских праздниках.
В Северной Америке и других странах за пределами Израиля, где есть еврейские диаспоры, существуют отделения организации, которая называется «Международная федерация светских гуманистических евреев». Британская газета «Джевиш Кроникл» поместила в номере от 21 января 1994 г. репортаж о собрании федерации в Королевском колледже в Лондоне, которое открылось «традиционным зажиганием свечей... не с общепринятой, а скорее в духе киббуца молитвой». В репортаже публиковалось мнение профессора Еврейского университета в Иерусалиме, где он отметил, что есть люди, которые хотят принимать участие в светских мероприятиях еврейских праздников, в то время как есть и такие, кто хочет полностью отстраниться от религии. Недавно та же газета поместила большое количество материалов, озаглавленных: «Можно ли быть евреем без иудаизма?» Дебаты по этому поводу отражали мнение широкого круга людей, от секуляристов до верховного раввина, который задал вопрос: «Кто захочет быть евреем без иудаизма?» Он, может быть, озадачен так же, как и многие неевреи, которые пытаются понять, что же такое иудаизм. Однако факт остается фактом: есть иудеи, которые называют себя светскими или «гуманистическими», но зажигают в субботу свечи, и есть такие, которые отвергают термин «светский» и даже называют себя «религиозными людьми», однако затрудняются точно определить, что есть религиозного в их жизни.
Все вышесказанное призвано укрепить нашу решимость не подразделять иудаизм на категории, ему чуждые.

И тем не менее не стоит преувеличивать значение несоответствия некоторых моментов в иудаизме его пониманию как религии. В конце концов, многие аспекты иудаизма вполне вписываются в понятие «религия» в обычном смысле этого слова. Иудаизм не подменяет религию братством людей, но совершенно очевидно объединяет эти два понятия. Иудаизм — это религия еврейского народа, для которого вера и долг обязательны. Взаимоотношения между Богом и народом Израиля — основа иудаизма. Тот, кто захочет принять иудаизм, действительно принимается еврейским народом, однако заявление о приверженности к иудейской вере здесь является самым важным и решающим. Если подтверждения нет, обращение в иудаизм становится недействительным, даже при условии точного соблюдения всех формальностей. Знаменитые слова Руфи, которые она произнесла, принимая веру своей свекрови-израильтянки, — образец такого подтверждения: «Народ твой будет моим народом, и твой Бог моим Богом» (Руфь, 1:16). И наоборот, тот, кто переходит из иудаизма в другую религию, не столько просто прекращает практиковать иудаизм, сколько перестает быть частью общины, как это понимают сохранившие приверженность иудаизму.

В культурно-историческом отношении обращенный (скажем, в христианство) может сохранять тесное родство с еврейским народом, среди которого он или она родились. Несмотря на жаркие споры во времена средневековья, тем не менее можно установить определенное разграничение между теми, кто принадлежит к народу Израиля, и теми, кто принадлежит к общине Израиля. Община — это собирательный термин, значения которого включают веру. Если кто-то переходит в другую веру и таким образом меняет свою религиозную принадлежность в ключевых моментах, он (или она) уходят из общины. Иногда можно услышать возражение против того, чтобы исключать людей из их прежней общины в случае, если они предпочитают «любить Бога другим образом» (когда, например, иудей становится христианином). Но, как мы это увидим в дальнейшем при рассмотрении Закона о возвращении в народ Израиля, отречение от иудаизма расценивается как отход от одного из значений понятия «еврей». Все, что было сказано выше об остальной части еврейского народа, соответствует действительности, однако то, что составляет принадлежность к народу, имеет очень мало практического значения, и все это потому, что самоопределение общины подразумевает веру.
Далее, было бы неправильным сводить понятие иудаизма только к этике и считать его образом жизни, как если бы вера была чем-то случайным. Раннее самоопределение отражает противопоставление народа Израиля языческому миру и выражает отличие от последнего через теологическую систему и сопутствующую ей религиозную практику.

Ярчайшим подтверждением этого является Второзаконие, 26, где заявление о принадлежности к народу, который Бог вывел из Египта, сопровождается предложением первых плодов урожая в подтверждение этого факта. Можно также привести древнюю молитву, известную под названием «Алейну». В Алейну иудеи заявляют о своем отличии от других народов, говоря о Боге, которому они поклоняются: «Ибо мы преклоняем колена и падаем ниц и возносим благодарность Владыке, Царю царей, Святому (Творцу), благословен Он». И в Алейну, и во Второзаконии во главу угла ставятся взаимоотношения между Богом и Израилем. Далее, та же раввинистическая традиция, которая разъясняет понятие «принадлежности к народу» (там, где это касалось споров по поводу, считать ли евреем человека, у кого один из родителей — еврей, а другой нет) в смысле происхождения по материнской линии, равным образом занимается вопросами границ веры. Классическим определением основ веры является Мишна (Сангед-рин, 10:1). Там говорится, что те иудеи, которые отрицают некоторые догмы веры, лишатся «своей доли в грядущем мире». Необходимо добавить, что есть все основания считать иудаизм религией, относящейся к семье «монотеистических», так же как христианство и ислам. Все три религии имеют много общего как в отношении географии происхождения, так и в отношении теологической системы. Христианский теолог Ганс Кюнг придает этому факту большое значение, когда пишет о том, что абсолютно необходимо для достижения диалога между иудеями, христианами и мусульманами на сегодняшний день. Однако сама работа Кюнга свидетельствует о существующих здесь серьезных трудностях. Хотя автор претендует на то, чтобы представить иудаизм в его (иудаизма) собственных терминах как «независимую, объективно существующую реальность, отличающуюся поразительной целостностью, жизнеспособностью и динамизмом», сам подход, слог, выводы и место, которое он уделяет сравнению христианства с иудаизмом, — все это выдает желание оценить иудаизм с точки зрения христианской теологии. То есть по сути дела он навязывает одной религии другую.
Такова злополучная тенденция, которая, однако, не меняет того факта, что иудаизм можно совершенно справедливо рассматривать как религию. Необходимо только подходить к этой религии с точки зрения живущего в ней еврейского народа, а не тех, кто может посвоему воспринимать ее.

Мы уже отмечали, что в иврите отсутствует слово «религия». Наиболее близким по смыслу является слово «даат» («познание», «знание»), которое, вообще говоря, относится к области законов или обычаев. Оно употребляется в раввинистических писаниях, когда речь идет, например, о требовании, чтобы замужняя женщина, выходя из дому, покрывала голову (Ктубот, 7:6). Этот обычай тем не менее связан с религией, и в раввинистическом комментарии к книге Есфирь (8:17) слово «даат» четко трактуется как «вероисповедание» (Мегилла, 12а). Мы также упоминали, что слово «иудаизм» стало широко употребляться только в XIX веке, когда появилась необходимость отличать его последователей от христиан и мусульман. Как многие другие термины иудейской религии в английском языке (такие, как «Библия», «синагога», «Пятикнижие», «пророк», «филактерия»), слово «иудаизм» пришло к нам от говорящих по-гречески иудеев. Необходимо отметить, что это слово вошло в употребление незадолго до начала нашей эры и в первые века нашей эры, чтобы различать иудейское от неиудейского.

Греческое слово «иудаизм» появляется во второй книге Маккавеев (2:21, 8:1, 14:38) и в Послании к Галатам апостола Павла (1:13—14). В иврите эквивалентом его является слово «йага-дут» — абстрактное существительное, производное от «иегуди», «иудей». Оно изредка попадается в средневековой литературе и не имеет аналогов ни в Библии, ни в раввинистической литературе. И все-таки нечто, предполагающее иудейство, и в том числе иудейскую веру, появляется в Библии, снова в книге Есфирь (8:17). Здесь мы найдем термин «митъягадим», означающий «становятся иудеями». Это уже шаг вперед от «йагадут». Есть также слово идишкайт» (из языка идиш), смысл которого включает одновременно принадлежность к народу и веру и которое лучше передает ощущение теплоты этого сочетания, чем суффикс «изм» в слове иудаизм Термином, который, бесспорно, входил в древний словарь иврита и в иудейскую религиозную терминологию, является «эмуна» («вера»). Причем он означает не столько «веру» (в смысле «Я верю, что..»), сколько «доверие» («Я верю в...»).

Под верой в еврейской Библии подразумевается не столько набор догм, которые можно описать без необходимости верить в них, сколько установка, которая, будучи однажды принятой, служит основанием для действия. Вера включает в себя доверие, идущее изнутри, моральные обязательства и послушание, как это видно из жизни Авраама (Бытие, 15:6). Это слово означает «быть преданным». И таким образом, знаменитая фраза пророка Аввакума: «...праведный своей верою жив будет» (Аввакум, 2:4) относится одновременно к вере в Бога и к морали, которая вытекает из веры. В нашей страстной приверженности к систематизации всего, что только возможно, мы называем такого рода веру «этическим монотеизмом». Так что, возможно, именно это древнее слово «вера» указывает нам на лучший подход к иудаизму. Вера — понятие активное. Это нечто, созданное людьми и предполагающее доверие к чему-то или кому-то, нечто, имеющее отношение к жизненному опыту.

То, что происходит в исторической жизни еврейского народа, определяет природу и содержание иудаизма. Само это название указывает, что иудаизм должен определяться в терминах, свойственных еврейскому народу, а народ исторически определяется как группа людей, объединенных общей историей. В 1937 г. американские раввины из растущего «Движения за реформы в иудаизме» провели конференцию в Колумбусе, штат Огайо. Декларация принципов, которую они выработали, начинается с современной краткой формулировки иудаизма — одной из немногих сделанных за последнее время попыток обобщить его смысл: «Иудаизм — это исторический религиозный опыт еврейского народа» . Эта формулировка, а также ряд названий последних исследовательских работ по иудаизму (таких, как «История и жизненный опыт еврейского народа» Треппа, 1973 г., «Еврейский народ, еврейская мысль: опыт евреев в истории» Зельтцера, 1980 г. и «Иудаизм: народ и его история» этого же автора, 1987 г., «Еврейский народ: история и религия» Райнера и Гольдберга, 1989) говорят об осознании ценности исторического подхода к иудаизму.

В 1986 г. численность евреев в мире составляла 12 964 000 человек, причем 95% проживало в девяти странах. По оценкам демографов, к 2010 г. еврейское население Израиля увеличится на 18%, в то время как диаспора сократится на 13%. Общее уменьшение по сравнению с 1986 г. составит 5%.

Мы уже поняли, почему теологический подход к иудаизму с его определениями идей и верований не внушает доверия. Социологический подход, делая ударение на культе и обрядах, также может произвести неверное впечатление и исказить общий смысл иудаизма. Такой подход скорее приведет к «иудаизмам», поскольку евреи во всем мире живут в самых разных условиях и среди самых разных нееврейских национальностей, составляющих большинство населения той или иной страны. Социологический подход может привести к тому, что иудаизм сведется к простому перечислению, чем занимается и что говорит группа населения в данное время и в данном месте. Очевидно, что такой подход абсолютно неприменим к религии, которая призывает к откровениям, содержащимся в священных писаниях и произносимым святыми учителями. Исторический же подход совершенно противоположен по своему методу и особенно подходит для исследования иудаизма. Иудаизм — это не просто история еврейского народа, но скорее отражение истории.

Иудаизм не является историей, так же как он не является этикой, он — религиозный смысл истории, тот способ, которым евреи воспринимают в нем Божественное предначертание, то есть то, что составляет его значение. История религии как таковая расскажет вам обо всем, кроме того, что вы хотите узнать об иудаизме, то есть о том, что эта религия означает для тех, кто ее практикует. То, что действительно жизненно важно для иудаизма, можно назвать скорее «священной историей». Иудейские обряды, особенно празднование Пэсах (Пасхи), снова и снова проигрывают исторический опыт и утверждают его непреходящее значение. Именно приверженность этому опыту, как мы видим, делает иудея иудеем. Далее, иудейские верования не только выражают исторический опыт, но и сами им же и образованы.

Невозможно понять современный иудаизм в отрыве от его прошлого. Всевозможные движения, какими бы новаторскими они ни были, отдают себе отчет, что корнями своими они уходят в иудаизм прошлых поколений. Исторический подход к иудаизму учитывает как разнообразие выражения иудейской веры, так и географические и культурные различия еврейского народа.